Российская адвокатура каждый год берет новую высоту

Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко в интервью «АГ» подвел некоторые итоги уходящего года и рассказал о планах на ближайшее будущее.

Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко высказал свое отношение к изменениям в Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», к ситуации с Концепцией регулирования рынка профессиональной юридической помощи, рассказал об итогах встречи с Председателем Правительства РФ Дмитрием Медведевым и о плане по цифровизации адвокатуры. Также Юрий Пилипенко напомнил, что с 1 января 2020 г. предстоит новое повышение оплаты труда адвокатов, участвующих в качестве защитников по назначению в уголовном судопроизводстве.

— Юрий Сергеевич, 2 декабря Президент России подписал Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”». Как Вы оцениваете эти изменения в целом?

— Закон в чем-то компромиссный, закон с непростой судьбой. Внесен он был — не по инициативе ФПА — чуть ли не два года тому назад. Долго бродил по инстанциям — в Государственной Думе, в Администрации Президента, в Министерстве юстиции, в Правительстве.

Совет ФПА РФ рассматривал первоначальный вариант законопроекта, который тогда смело можно было называть «законопроектом Клишаса», и большинство изначальных поправок мы одобрили. Хотя некоторые из них вызвали у нас вопросы как минимум редакционного характера. Это касалось, прежде всего, наделения Федеральной палаты адвокатов полномочиями кассационной инстанции по дисциплинарным делам, возбужденным президентом ФПА. У некоторых региональных палат также были замечания к «законопроекту Клишаса», в частности, коллеги из Москвы выразили в своем решении целых три претензии. Но большинство региональных палат этот законопроект в целом поддержали, хотя и с определенными оговорками.

Впоследствии он превратился в «законопроект Клишаса — Новака», потому что Правительство РФ между первым и вторым чтениями внесло в него подготовленные Минюстом России поправки, которые по объему и значимости таковы, что могут повлиять на организацию деятельности российской адвокатуры в большей степени, чем первоначальные предложения Андрея Клишаса.

Затем, уже на финальной стадии, когда осенью эти изменения проходили соответствующие согласования и слушания (неожиданно быстро, буквально в течение одного месяца), появились поправки Павла Крашенинникова. Таким образом, мы имеем дело с «законом Клишаса — Новака — Крашенинникова», «законом КНК».

— Есть ли сейчас в нем нормы, которые вызывают вопросы?

— Лично у меня и у большинства моих коллег, руководителей региональных палат, наибольшее сомнение вызвала, прежде всего, норма, выводящая, по сути, именно президентов региональных палат из состава квалификационных комиссий. Мы предполагаем, что это может негативно сказаться на «управляемости» корпорации, потому что основные (помимо защиты прав адвокатов) функции региональных палат, да и в целом адвокатуры как корпорации — прием в адвокатуру новых членов, а также применение этических правил и вынесение дисциплинарных взысканий — сейчас сосредоточены в региональных палатах, а с введением в действие этой нормы президенты палат — лидеры региональных адвокатур — перестанут к этим компетенциям иметь сколько-нибудь серьезное отношение.

Думаю, нас ожидают сюрпризы при применении этой нормы, поэтому мы все с долей опасения ожидаем начала ее действия. Например, из некоторых палат уже раздаются сигналы о том, что некоторые наиболее активные члены квалификационных комиссий, полагающие, что смогут возглавить их при новом порядке регулирования, начинают требовать от президентов дополнительные ассигнования на «себя любимого», отдельные помещения, штатные единицы и т.д.

Тем не менее полагаю, что мы с этой ситуацией справимся. Адвокатура — действенный институт, и я уверен, что мои коллеги на местах найдут возможность сохранить полезное для корпорации состояние стабильности и ответственности.

Второе, что вызвало у нас некоторое удивление, — предложенная Павлом Крашенинниковым норма, которая устанавливает запрет на осуществление судебного представительства в отношении лиц, лишенных статуса адвоката. Эта норма, диалектически верная, но в отсутствие «адвокатской монополии» на судебное представительство кажущаяся преждевременной и немного чрезмерной, была уточнена законодателем по нашей и Минюста просьбе.

Примечательно, что она стала своего рода индикатором того, «кто есть кто» в корпорации. Некоторые коллеги, удивившие нас больше, чем сама норма, «ухватились» за нее и совершенно безответственно стали требовать проведения митинга «на троих», заявляя о ее якобы неконституционности, бесчеловечности, аморальности, а главное, почему-то называя ее «угрозой адвокатской профессии и адвокатской независимости». Такой ажиотаж, очевидно, никак не связан с интересами адвокатов и адвокатуры. Он носил спекулятивный характер и был вызван исключительно желанием некоторых наших коллег «похайпить». Если бы в законе не было этой нормы, они, без сомнения, нашли бы какой-нибудь другой повод, как они это и делают еженедельно последние полтора-два года.

— То есть Вы ее «запретом на профессию» не считаете?

— Лично мне все в этой норме понятно. Опасения по ее поводу чрезмерны и не вполне обоснованны.

Во-первых, хотел бы отметить, что любой адвокат, лишенный статуса, имеет возможность обжаловать это решение как в суде, так и в Федеральной палате адвокатов (согласно внесенным в Закон об адвокатуре изменениям решение совета адвокатской палаты о прекращении статуса адвоката может быть обжаловано в ФПА РФ лицом, статус адвоката которого был прекращен, в течение месяца со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о принятом решении. — Прим. ред.). Во-вторых, любой адвокат, лишенный статуса, имеет возможность уже через год после этого решения вновь претендовать на вступление в адвокатуру. В-третьих, и это самое главное, представительство в суде не охватывает собой всю широту юридической профессии. Поэтому ни о каком именно пожизненном лишении права на профессию речи в этой норме нет.

К тому, что я говорил уже неоднократно, готов добавить еще пару соображений. Вообще-то нет такой профессии — судебный представитель! И более того, в уголовной защите мы давно живем в установленном этой якобы аморальной нормой режиме: к защите не допускаются без повторной сдачи экзамена лица, лишенные адвокатского статуса, и ничего — «небо не рухнуло на землю».

Кстати, когда мы вместе с Денисом Новаком отвечали на подобные вопросы на совместной сессии Общероссийского гражданского форума 30 ноября, выяснилось, что мы с ним полностью совпадаем в оценке этой нормы. Денис Васильевич даже просил одного нашего крайне неспокойного коллегу не вкладывать в нее того значения, которого в ней нет, потому что именно оно и является предметом спекуляций. Со своей стороны, он тоже добавил, что, на его взгляд, эта норма несколько преждевременна.

— Что можно отнести к безусловно позитивным нововведениям?

— В законе много позитивных для нас положений, все перечислять не буду, одна только легитимизация «гонорара успеха» дорогого стоит.

Кстати, хотелось бы высказаться по поводу возможности президентов палат претендовать на третий и четвертый сроки: это заметный шаг навстречу демократизации нашей корпоративной жизни. Хотя и сейчас цифры показывают, что нет никаких оснований для спекуляций на тему «застоя в адвокатуре» или «захвата власти стариками». У нас примерно 60% президентов региональных палат (47 человек) возглавляют палату либо в первый раз, либо во второй. 19 президентов — в возрасте до 50 лет, пятеро из них — до 40 лет. Молодежь, одним словом.

А там, где президенты пользуются реальным уважением, теперь появляется возможность его легитимизации через процедуру ТАЙНОГО голосования на конференции адвокатов. И любой кандидат, который претендует на то, чтобы в третий раз занять пост президента, должен пройти через процедуру ТАЙНОГО голосования, причем с возможностью выдвижения конференцией альтернативных кандидатур. И при ротации совета палаты на конференции тоже могут быть предложены альтернативные кандидатуры.

Вот это действительно повод для внимания со стороны тех, кто любит демократию и шумит, обсуждая поправки. Вот о чем надо бы им писать — о том, что «это проведено через законопроект, и ФПА эти поправки одобряет полностью». Другое дело, что так называемые «демократы» настоящую демократию на самом деле не любят и не признают, у них совсем другие цели. Воля большинства для них ничего не значит, они презирают тех, кто не с ними. И от таких большинству придется научиться защищаться. Повторюсь, демократия чего-нибудь стоит, если большинство умеет защищаться.

— Новый закон меняет некоторые аспекты работы органов корпорации. Наверное, это потребует изменений в корпоративном регулировании?

— Поправки в закон, как и некоторые события последних лет, требуют от нас переосмысления ряда положений и Кодекса профессиональной этики адвоката, и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, и многих внутренних регламентов. В частности, потребуется переработка определенных положений Регламентов Совета ФПА РФ и Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам. Кроме того, полагаю, что мы должны уже в ближайшее время разработать правила применения «гонорара успеха». Всем этим мы начнем заниматься в ближайшее время, еще до Нового года. Для оценки актуальности и подготовки проектов изменений различных корпоративных актов созданы шесть рабочих групп.

— Особым для адвокатуры событием уходящего года стала встреча ее руководства и представителей с Председателем Правительства РФ. Расскажите о ней, пожалуйста.

— С моей точки зрения, российская адвокатура как корпорация постоянно развивается, каждый год она берет новую высоту — знаками этого служат определенные явления, встречи, события. Одно из последних важнейших событий — это встреча представителей адвокатского сообщества с Председателем Правительства.

Встреча историческая, встреча беспрецедентная. Никогда ранее в истории российской адвокатуры, за все 156 лет, — ни в царской России, ни в советской, ни в современной — Председатель Правительства не встречался с адвокатским сообществом официально, не обсуждал все проблемы и пожелания наши.

А вот Дмитрий Анатольевич Медведев, будучи, так же как и мы, юристом, откликнулся на наши настойчивые просьбы и нашел возможным с нами встретиться.

Встреча была чрезвычайно плодотворной. Мы имели возможность рассказать о наших проблемах и внести предложения по их решению.

— Вероятно, формат встречи предполагал ограниченный круг вопросов. На что удалось обратить внимание премьер-министра?

— Да, это так. Мы обратили внимание Председателя Правительства РФ на необходимость предусмотреть для адвокатов, участвующих в гражданском и административном судопроизводстве по назначению суда, оплату труда в размерах не меньших, чем установленные для адвокатов, осуществляющих защиту по назначению в уголовном судопроизводстве. Предложили придать удостоверению адвоката статус документа, позволяющего беспрепятственно посещать юрисдикционные учреждения, а также предоставить адвокатам право пользоваться теми же налоговыми режимами, что и практикующим юристам без адвокатского статуса. Попросили о содействии в том, чтобы отдельным наградам ФПА РФ был придан статус ведомственных наград, дающих право на получение почетного звания «Ветеран труда». Прозвучали и некоторые другие просьбы, например рассмотреть возможность предоставления ФПА РФ на безвозмездной основе офисного помещения в центральной части города Москвы. Также были высказаны предложения, касающиеся в том числе нормативного регулирования вопросов, связанных с оказанием адвокатами квалифицированной юридической помощи.

— Каких результатов, на Ваш взгляд, можно ожидать?

— Председатель Правительства с большим вниманием отнесся к тем проблемам адвокатуры, о которых мы рассказали, и по итогам встречи дал ряд поручений различным министерствам и ведомствам, в первую очередь Минюсту России. Эти поручения касаются, прежде всего, подготовки предложений по совершенствованию законодательства.

Речь идет, во-первых, о дополнительных гарантиях реализации принципа состязательности сторон, в том числе относительно сроков исполнения адвокатских запросов и предоставления по запросу адвоката сведений о его доверителе, составляющих определенные виды охраняемых законом тайн. Во-вторых, о беспрепятственном предоставлении свидания с адвокатом подозреваемым и обвиняемым с момента их фактического задержания. В-третьих, о запрете цензуры переписки подозреваемых и обвиняемых с адвокатами. В-четвертых, об обеспечении доступа адвокатов в здания государственных органов и учреждений по предъявлении удостоверения адвоката в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности.

Кроме того, даны поручения проанализировать законодательство на предмет обоснованности существующего различия в налогообложении адвокатов и частнопрактикующих юристов, а также проработать вопросы: о цифровизации адвокатуры в рамках национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», в том числе о подключении ФПА РФ к единой системе межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ) и автоматизированным информационным системам судов; о дополнительных социальных гарантиях адвокатов и о возможности присвоения им звания «Ветеран труда»; об оказании содействия развитию международного сотрудничества ФПА РФ; о возможности предоставления ФПА РФ на безвозмездной основе нежилого помещения для ее размещения.

Также согласно поручениям главы Правительства должны быть изучены вопросы об участии адвокатов по назначению при производстве по делам об административных правонарушениях, по которым предусмотрена возможность применения наказания в виде административного ареста; о возможности приостановления статуса адвоката лицам, принимаемым на работу в органы судебной системы и иные государственные органы; о включении представителей адвокатского сообщества в состав квалификационных коллегий судей.

Мы очень надеемся, что все то, о чем мы договорились с Председателем Правительства, будет реализовано. Со своей стороны, мы готовы приложить к этому максимум усилий и очень рассчитываем на поддержку и аппарата Правительства, и Минюста.

— Правительство не так давно продемонстрировало желание и способность решать проблемы адвокатуры — приняло Постановление от 2 октября 2018 г. № 1169, которым предусматривается поэтапное повышение ставок оплаты труда адвокатов, участвующих в уголовном судопроизводстве по назначению.

— Да, и это дает нам дополнительные основания надеяться на благоприятные результаты встречи. Напомню, кстати, что с 1 января 2020 г. начнется второй этап повышения ставок оплаты, предусмотренного Постановлением № 1169. Минимальная ставка возрастет до 1250 руб. за рабочий день участия в деле. Это увеличение более чем вдвое по сравнению с 550 руб., которые выплачивались адвокатам, участвующим в уголовном судопроизводстве по назначению еще год назад.

— Какая сейчас ситуация с выплатами?

— В этом году, впервые за долгое время, задолженность отсутствует. В предыдущие годы, по крайней мере в последние пять лет, ведомства переставали платить обычно уже в конце июля. Теперь мы решили эту проблему, и это очень показательное проявление нашей эффективности в вопросе защиты профессиональных прав адвокатов.

Напомню, что Федеральной палате адвокатов удалось добиться, чтобы расходы на вознаграждение адвокатов, участвующих в уголовном судопроизводстве по назначению органов дознания, следствия или суда, отражались в федеральном бюджете как отдельное направление (отдельной строкой). В 2019 г. впервые в истории России в федеральном бюджете были учтены расходы на оплату труда адвокатов по назначению (соответствующие поправки в Федеральный закон «О федеральном бюджете на 2019 год и на плановый период 2020 и 2021 годов» внесены в июле). Деньги, как и прежде, выплачиваются из бюджетов различных министерств и ведомств — МВД, СКР, Судебного департамента и т.д., но их расходование теперь является целевым. Причем в 2019 г. на эти цели было выделено почти 9,5 млрд руб., что на 4 млрд больше, чем в 2018 г. Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов» также предусмотрено финансирование труда адвокатов, участвующих в судопроизводстве по назначению, путем включения соответствующих сумм в бюджеты министерств и ведомств, производящих выплаты. При этом предусматривается увеличение ассигнований в том числе тем органам, в бюджеты которых заложены средства на оплату труда адвокатов. Надеюсь, что благодаря этому впредь задолженностей перед адвокатами не будет.

— На встрече Председатель Правительства сказал, что Концепция регулирования рынка профессиональной юридической помощи к началу марта должна быть внесена в Правительство, а окончательное решение по ней будет принято в середине года. На Ваш взгляд, есть ли достаточные основания полагать, что она может быть утверждена?

— По поводу Концепции могу повторить то, что сказал на встрече с премьер-министром. Концепция обсуждается уже восемь лет — с того времени, когда он был президентом страны, и по его инициативе. За восемь лет ее проект достиг очень высокой степени проработки, детализации, изучения — все, кто мог и не мог, кто хотел и даже не хотел, по этому поводу уже высказались. И сейчас неопределенность с дальнейшей судьбой Концепции, промедление с ее принятием крайне негативно сказывается и на самой идее, и на имидже Правительства, а кроме того, позволяет и дальше делать адвокатуру «грушей для битья».

Поясню: для меня совершенно очевидно, что существует проект или проектик по дискредитации российской адвокатуры. Почему он возник? Потому что в соответствии с Концепцией наша корпорация станет основой для объединения юридической профессии и формирования ее в новом качестве. Отсюда — непреднамеренное наступление на интересы значительного количества участников нынешнего рынка юридических услуг. Все они в последние полтора года так или иначе сплотились, с тем чтобы попытаться дискредитировать российскую адвокатуру. Им — а среди этой публики есть и правозащитники, и журналисты, и юристы-неадвокаты, и безответственные представители нашей профессии, и представители сомнительных иностранных структур — очень важно не допустить реализации Концепции и «адвокатской монополии» на судебное представительство, для чего они попытаются российскую адвокатуру умалить в эмоциональном, интеллектуальном и нравственном отношении.

Поэтому для меня, как и для подавляющего большинства моих коллег по корпорации, любой результат обсуждения Концепции станет значимым. Если она будет принята в том виде, в каком я ее себе представляю, — это один вариант развития событий, и тогда мы должны готовиться к усилению атак, нападок на нас. Если же будет принято иное решение, то мы сможем с облегчением выдохнуть и сказать: «На все воля Божья, будем и дальше оставаться в виде “гетто 51-й статьи” и жить в этом качестве, не очень для нас свойственном, но ставшем уже привычным за эти годы».

— В том, что касается развития и совершенствования института адвокатуры, представляется очень важным создание автоматизированной информационной системы. Это в том числе предусмотрено поправками в Закон об адвокатуре, согласно которым с помощью такой системы должны проводиться тестирование при сдаче квалификационного экзамена и распределение дел по назначению. Этот проект требует и огромных организационных усилий, и значительных материальных затрат. Как с ним обстоят дела?

— Прежде всего, и это очень важно отметить, Россия является передовой страной в области цифровых технологий. И, конечно же, то, как в России развиваются в последнее время цифровые технологии, — это здорово. А мы, адвокаты, отстали, хотя нам, как независимому институту, надо было бы быть впереди других. И теперь придется наверстывать то, что было упущено.

У нас есть некоторые палаты — передовики в этом вопросе, которые уже лет десять применяют электронную систему распределения дел по назначению. Но то, что мы собираемся сделать, только примерно в десятой части похоже на эту электронную систему. То есть то, что мы собираемся сделать, — общероссийская автоматизированная система адвокатуры — по объему, значению и количеству обрабатываемых данных будет на пару порядков больше, чем только распределение дел по назначению и тестирование на знание законодательства в сфере адвокатской деятельности и адвокатуры.

— Что Вы имеете в виду?

— Речь идет о создании комплексной информационной системы адвокатуры России (сокращенно — КИС АР), позволяющей в том числе вести единые электронные реестры адвокатов и адвокатских образований, развивать современные цифровые сервисы для адвокатов; взаимодействовать с электронными сервисами государственных органов и судебной системы разных уровней, с которыми так или иначе связана деятельность адвоката. Кроме того, система предоставит возможность оптимизировать делопроизводство адвокатских палат, упорядочить их документооборот, повысить эффективность их сервисов.

Кстати, поскольку одна из задач системы — обеспечить межведомственное взаимодействие с электронными системами государственных органов и органов судебной системы, на встрече с премьер-министром и поднимался вопрос о подключении Федеральной палаты адвокатов к единой системе межведомственного электронного взаимодействия и автоматизированным информационным системам судов (СМЭВ). Этот вопрос, как я уже сказал, поручено проработать.

— Какие конкретно возможности представит эта система адвокатам?

— В целом — удобную рабочую среду, в том числе персональный документооборот. Предполагается и подача документов в суд в электронном виде, и удаленное участие в судопроизводстве с использованием видео-конференц-связи, и направление адвокатского запроса в электронной форме. Кроме того, будут возможны сопровождение участия по назначению в уголовном, гражданском и административном судопроизводстве, в системе бесплатной юридической помощи, включая прием поручений и подачу заявлений на оплату; осуществление документооборота с адвокатским образованием и адвокатской палатой; дистанционное повышение квалификации; автоматический учет участия в судопроизводстве по назначению, в оказании бесплатной юридической помощи; автоматический учет часов повышения квалификации; ведение персонального бухгалтерского учета.

В перспективе планируется возможность поиска клиентов и удаленного оказания юридической помощи с помощью интернета, внедрение технологий LegalTech для организации технической работы, в том числе с использованием конструктора правовых документов, автоматическое составление типовых документов, адвокатских запросов, заявлений, отчетов и т.д.

В свою очередь, сервисы для адвокатских образований призваны создать персональный кабинет адвокатского образования с доступом через интернет; обеспечить электронное взаимодействие с адвокатами, адвокатской палатой субъекта РФ, Федеральной палатой адвокатов РФ, иными органами и организациями, в том числе с использованием усиленной квалифицированной электронной подписи, защищенных каналов системы межведомственного взаимодействия и корпоративной электронной почты.

Взаимодействие адвокатских образований с палатами будет осуществляться через персональные кабинеты адвокатских палат с доступом через интернет.

Мы надеемся, что в следующем году все-таки заключим соглашение с разработчиком, которого пока все еще продолжаем выбирать. Может быть, к тому моменту, когда выйдет это интервью, выбор уже будет сделан.

— По каким критериям выбирается разработчик?

— Разработчик должен обладать наличием высококвалифицированных специалистов в области высоких технологий, центром обработки данных, способным обеспечить информационную безопасность системы и защиты персональных данных, а также должен в дальнейшем обеспечивать техническую поддержку эксплуатации системы. Подбором разработчика занимается специально созданная Советом ФПА РФ рабочая группа.

— Можете ли вы примерно обозначить сроки ее ввода в эксплуатацию?

— Такая задача не может быть решена ни через два месяца, ни через два года. Какой-то блок может быть подготовлен для тестового испытания и практического применения, допустим, через полгода, какой-то — через год. Вообще, на мой взгляд, более или менее адекватное внедрение всего, что мы задумали, возможно через 4–5–6 лет. Но, надеюсь, те блоки, которые мы должны ввести в действие к определенному сроку, указанному в законе, будут готовы своевременно. Например, блок для компьютерного тестирования должен начать функционировать с 1 марта 2022 г.

— Как относятся к идее создания такой системы региональные палаты?

— Кто-то из них отстает в применении цифровых технологий, кто-то ушел вперед по сравнению с другими, но при этом пользуется технологиями и алгоритмами десятилетней давности. Поэтому, с одной стороны, они пионеры, а с другой — тоже нуждаются в том, чтобы новое качество, условно говоря, цифр получить.

Большинство регионов, где автоматизированных систем пока нет, поддерживают наши планы и обещают не торопиться с внедрением собственных разработок. Некоторые считают, что уже имеют все необходимое и ни в чем не нуждаются сверх этого. Мы не заставляем и не будем заставлять палаты присоединяться к этой системе (за исключением, разумеется, тех блоков, которые теперь по закону обязательны). В том, что касается остальных ее элементов, палаты вправе принять решение самостоятельно.

— Как Вы оцениваете влияние социальных сетей на состояние адвокатуры?

— В целом оцениваю безусловно положительно. Тем более что это очевидное проявление технологического прогресса, позитивно повлиявшее на небывалое раскрепощение личности и усиление связанности между отдельными субъектами. Мы много полезного делаем для корпорации в Сети и собираемся использовать ее возможности еще более эффективно.

Но проблему вижу в том, что за технологическим прогрессом не успевает духовный, если хотите, рост людей, обосновавшихся в Сети. Многим хочется в эфир, на страницы ФБ, под лайки коллег. Это новое явление, и мы видим, что состояние онлайн порождает и безнаказанность, и безответственность. То, чего раньше стеснялись, сегодня уже как бы и предмет для тщеславного самолюбования.

Голословные обвинения и брутальные оскорбления не грозят дуэлью и оттого манят к себе слабых, а таких немало. И Сеть делает их как бы героями, позволяет испытать эйфорию. Многие в Сети «теряют лицо». Считаю, что мудрость, которой не у всех достает, должна подсказать нам, людям и адвокатам, границы дозволенного. Иначе нас ждет моральная дезориентация.

— Что Вы можете сказать о критике современного состояния адвокатуры?

— В адвокатуре всегда были несхожие мнения и жаркие дискуссии практически по любому поводу. Это не плохо, это естественно для нашей профессии, и это позволяет нам развиваться и преодолевать трудности. Мы реализуем публичную функцию, являясь противовесом государственным органам обвинения. Это сложно, иногда опасно, и потому мы обязаны быть эффективными, а залогом эффективности являются многообразие и гибкость.

Но сегодня мы сталкиваемся с необычной палитрой активистов, заявляющих претензии на немедленное переустройство адвокатуры по удобным исключительно для них лекалам. Их действия продиктованы или личными нереализованными амбициями, или простым непониманием сложности и сбалансированности механизмов, по которым существует адвокатское сообщество, непрестанно реализуя ту самую публичную функцию.

Есть некоторая опасность в том, что используемые этими активистами инструменты способны нанести вред адвокатуре и ее авторитету и как институту гражданского общества, и как независимой части правосудия.

Один персонаж, например, безосновательно и во всеуслышание объявляет всех президентов региональных палат расхитителями государственного имущества. Другой, вместо того, чтобы заниматься кропотливой каждодневной работой в интересах адвокатов, доверивших ему руководство региональной палатой, объявляет вендетту коллегам из Федеральной палаты за ротацию себя из Совета ФПА, разъезжает по стране, отстаивая право адвоката являться в суд в непотребном виде, писать доносы на коллег, сотрудничать со следствием.

В профессиональную сферу привносятся инструменты политической борьбы: различного рода демонстративные провокационные акции, пикеты, митинги, создание полуподпольных (хотя и внешне открытых) ячеек и т.д.

Этими активистами и их почитателями вне сообщества наши действительные, а зачастую мнимые, надуманные трудности и проблемы масштабируются до непомерных величин и распаляют желание различного рода реформаторов заняться переустройством адвокатуры, улучшением адвокатской породы, руководствуясь нарисованными унылыми картинами и не считаясь с действительным мнением адвокатского сообщества. Его большинства.

В целом такая безответственность может быть определена новомодным словом «хайп», но не следует исключать и связанных с такой разрушительной активностью корыстных и иных низменных интересов.

— Какие-то контрмеры предполагаются?

— У нас настолько напряженная позитивная повестка, что нам не до контрмер: на них нет ни времени, ни сил, ни желания. Выше я уже говорил, что нами созданы шесть рабочих групп, целью которых является оценка актуальности множества корпоративных актов и подготовка соответствующих предложений. Поручение премьер-министра уже вынудило напрячь весь аппарат и советников ФПА, с тем чтобы подготовить в ближайшее время проекты множества поправок в законы и подзаконные акты.

На прошлой неделе вице-президент ФПА, наш мэтр Генри Резник крайне удачно выступил на встрече СПЧ с Президентом страны. Очевидно, что по мотивам его выступления мы вправе ожидать соответствующих поручений Президента, и над ними нам тоже придется работать.

Напряженность нашего бытия не оставляет места для борьбы с критиканами, но мы, тем не менее, рады услышать дельные замечания и предложения наших доброжелательных коллег по поводу того, что мы делаем или планируем делать.

Желательно, чтобы эти замечания и предложения были выражены хоть сколько-нибудь дружелюбно (сетевой стиль здесь неприемлем), были бы дельными, аргументированными и не направленными на погружение корпорации в хаос. При этом напомню, что ФПА является «палатой палат», что тоже стоит учитывать коллегам, желающим хоть чем-то помочь корпорации. Начните продвижение своих идей с коллектива той палаты, где состоите, и тогда, поддержанные волей ваших товарищей, они приобретут большую весомость и значимость. В том числе и для нас.

Беседовала Мария Петелина, главный редактор «Адвокатской газеты»